ПЭЙРИНГ ИЛИ ПЕРСОНАЖИ: ИНТЕГРА, АЛУКАРД, МАКСВЕЛЛ, АНДЕРСОН, ВИКТОРИЯ, ПИП, МАЙОР, ДОК
РЕЙТИНГ: R
ЖАНРЫ: ДРАМА, ЮМОР, РАЗВРАТ
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: СМЕШЕНИЕ ЮМОРА, АНГСТА И ХЕНТАЯ
РАЗМЕР: МАКСИ
КОЛ-ВО ЧАСТЕЙ: 15
СТАТУС: ЗАКОНЧЕНО
ОПИСАНИЕ: Неизвестный похищает указанную выше группу лиц. Смотря на часы, соизмеряйте вашу жизнь. Посвящается моему Злому Гению: спасибо за то, что ты есть.
“На грани”
Автор: Tremi
E-mail: curantur@yandex.ru
Категории: Angst/ Humor/ Adult
Персонажи: Интегра, Алукард, Максвелл, Андерсон, Виктория, Пип, Майор, Док
Рейтинг: R
Предупреждения: смешение юмора, ангста и хентая
Содержание: неизвестный похищает указанную выше группу лиц
Статус: закончено
От автора: смотря на часы, соизмеряйте вашу жизнь
Посвящается моему Злому Гению: спасибо за то, что ты есть
“Человек сам делает себя таким,
каким он хочет быть, разумеется,
в рамках ограничений, накладываемых
внешней средой”
Добжанский
Глава 1
Англия. Штаб-квартира организации Хеллсинг.
– Включи новости, Уолтер, – не отрываясь от бумаг, скомандовала Интегра.
Дворецкий поспешил исполнить приказ. А то, что это был именно приказ, сомневаться не приходилось. Тон, каким были сказаны три слова, не оставлял сомнений.
Через пару секунд, не услышав привычного бормотания ведущего, Интегра подняла голову.
– Я же просила включить новости, Уолтер, – с тихой угрозой в голосе произнесла она.
– Простите, лорд Хеллсинг, – несколько растерянно ответил Уолтер, – но это наш канал…
– Если это наш канал, где новости? – зловеще поинтересовалась Интегра, буквально сверля взглядом провинившегося, по ее мнению, дворецкого.
– Канал наш, но новостей нет, – невозмутимо закончил он.
– Что за бред?
Интегра перевела взгляд на экран. Открывшаяся картина ошеломила ее. Человеку на экране телевизора безжалостно отрезали ногу. Звук был на минимуме, но леди Хеллсинг не сомневалась: стоит сделать погромче, и крик наполнит ее кабинет.
И что самое неприятное: по какой-то причине Интегра поняла, что это необычный инсценированный фильм ужасов… Уж больно натурально все выглядело.
– Уолтер, – несколько отрывисто сказала она, – выясните немедленно, что сейчас транслируют…
– Да, сэр.
* * *
Бразилия. Штаб-квартира нацистов.
Майор с удовольствием откусил мясо с куриной ножки, и сок немедленно потек по подбородку, но он не обратил на это внимания. Сидевший рядом Док немного поморщился, аккуратно орудуя ножом и отправляя в рот идеальные кусочки, но как обычно промолчал.
– Что может быть лучше войны, а Док? – улыбаясь, спросил Майор.
– Война? – предположил доктор.
– Именно! – с чувством провозгласил Майор, – а еще?
Док пожал плечами.
– Еда, мой друг, еда, – рассмеялся Майор. – А что может быть лучше, чем есть и смотреть телевизор?
Док не колебался:
– Война.
– Ты прав… Однако сейчас мы вкушаем другое удовольствие, правда, неполное… А знаешь почему?
– Телевизор выключен, – бесстрастно констатировал доктор.
– А почему он выключен? – сладко пропел Майор.
Док потянулся за пультом.
– Включи новости, – распорядился Майор, делая большой глоток вина, – я должен знать обстановку в мире.
Однако вместо новостей им открылась весьма странная картина. На экране было отчетливо видно, как человек обыкновенным кухонным ножом отрезал пальцы другому человеку. Комнату наполнили вопли, вызывая дрожь и провоцируя сильное желание отвернуться.
– А это что? – с удивлением спросил Майор.
Док в очередной раз пожал плечами и вновь потянулся за пультом.
– Не надо! – остановил его Майор, – я хочу посмотреть… Наконец-то в эфир выпустили что-то стоящее…
***
Ватикан. Штаб-квартира организации Искариот.
Максвелл откинулся в кресле, устало потер глаза и только собрался сказать секретарше, чтобы к нему никого не пускали, как раздался деликатный стук в дверь и посетитель, не дожидаясь ответа, вошел.
– Отец Андерсон, – поприветствовал его Максвелл, – что-то случилось?
– Да, архиепископ… Посмотрите сами.
С этими словами, паладин Святой католической церкви нашел пульт и включил телевизор.
Изображение оказалось весьма неприятным. Так что даже Максвелл, повидавший за свою жизнь немало, поморщился и отвернулся.
– Выключи, – приказал он.
– Что это? – спросил он, едва лишь экран погас.
– В этом-то и странность, – не дожидаясь приглашения, Андерсон сел напротив архиепископа, – сейчас, на этом канале должны были идти новости, а вместо этого…
– Это плохо, – решил Максвелл, потирая ноющие виски, – немедленно выясните, что это такое и с чем его едят…
Глава 2
Англия. Штаб-квартира организации Хеллсинг.
Стоя около письменного стола с идеально прямой спиной, Уолтер отчитывался о результатах задания:
– …Никто ничего не знает. Центральное телевидение не дает никаких комментариев и отмалчивается. Мы послали запрос в разведку МИ-5, но они также пожимают плечами…
– Понятно.
Интегра встала. Дворецкий внимательно следил за передвижениями Хозяйки.
Леди Хеллсинг начала мерить шагами комнату.
– Итак, вывод ясен. Кто-то хотел привлечь наше внимание, понимая, что мы не сможем игнорировать подобное… Вопрос в том, кто и зачем?
– Леди Интегра, вы уверены, что дело обстоит именно так? – осторожно спросил Уолтер.
– Нет, – тяжело вздохнула она, – не уверена… И это заставляет меня быть осторожной…
– По-моему, ты всегда осторожна.
Тихий голос рассек тишину кабинета и мягко сошел на нет.
– Алукард.
Интегра даже не стала оборачиваться. Она лишь констатировала факт. Ей показалось, что вампир усмехнулся.
Уолтер чуть улыбнулся и, предугадывая желание Хозяйки, поднес зажигалку с маленьким пляшущим огоньком.
Интегра с удовольствием прикурила, чувствуя, как бархатный дым окутывает гортань и спускается ниже…
– Ты уже знаешь? – она обернулась и встретилась взглядом с вампиром.
– Сомневались? – вопросом на вопрос ответил Носферату.
Действительно. Глупо было думать, что Алукард не в курсе. Он знал обо всем, что происходило в этом доме. Знал и контролировал. И от этого ей иногда становилось не по себе. Она как будто переставала чувствовать себя Хозяйкой. Это пугало.
– Нет, пожалуй, – уголки губ чуточку поднялись, обозначив едва заметную улыбку.
Повисла тишина.
– Леди Интегра, если я вам сегодня больше не понадоблюсь, разрешите откланяться.
– Да, Уолтер. Ты свободен. Мы продолжим расследование завтра.
Дворецкий кивнул и вышел. Как ни странно, Алукард также не стал задерживаться в кабинете. Мазнув взглядом по Хозяйке так, будто она была чем-то не заслуживающим внимания, он растворился во мраке.
В этот момент Интегра словно вышла из забытья и, резко развернувшись, села за стол.
Но после ухода вампира его красные глаза еще несколько минут как будто пронизывали ее взглядом из темноты со всех сторон. Так, что становилось трудно дышать.
***
Ватикан. Штаб-квартира организации Искариот.
– Ну что?
Максвелл сделал глоток кофе и в ожидании доклада побарабанил кончиками пальцев по гладкой поверхности стола.
– Ничего. Все источники молчат. Мы провели тщательное расследование… Единственное, что удалось выяснить наверняка: организация Хеллсинг также обеспокоена случившимся.
– Неужели?
Архиепископ усмехнулся.
– Этого стоило ожидать, – помолчав, выдал он. – И что? У них есть какие-либо догадки, соображения… или, может быть, они уже разобрались в ситуации?
– Они ведут расследование произошедшего, – лаконично ответил Андерсон.
– Ну-ну, – неопределенно отозвался Максвелл. И в раздумьях отбил какой-то особенно замысловатый ритм аккуратно подстриженными ногтями.
– Мы продолжим расследование, – наконец решил он. – Подключай лучших сотрудников. Это приказ.
* * *
Бразилия. Штаб-квартира нацистов.
– Ой, я не могу, ой, держите меня! – Майор громко хохотал, утирая выступившие слезы, даже не замечая опрокинутого бокала с вином.
Док вежливо улыбался, но явно не разделял восторга майора.
– Ты посмотри, ты посмотри, какая дикость! – продолжал хохотать Майор. – И после этого меня обвиняют в жестокости! Ха-ха-ха! А сами… Сами такое кино забабахали!
Майор раскраснелся и знаком приказал выключить телевизор.
– Как тебе, Док? – поинтересовался он, – узнаешь, у кого сюжетик-то взяли?
Он подмигнул помрачневшему доктору и снова расхохотался.
– Слишком топорно и неаккуратно, – с отвращением выплюнул Док, – так могут действовать только маньяки.
– А ты предпочитаешь…
Майор не закончил: его снова скрутил взрыв хохота.
– Совершенно верно, – серьезно кивнул Док, – я предпочитаю действовать…
– Нежно и плавно! – Снова перебил его Майор, продолжая давиться от смеха.
– Целесообразно, – холодно закончил доктор, изящно поднимаясь из-за стола.
– Надо будет раздобыть запись!
Высказывание Майора застигло Дока на пороге. Не оборачиваясь, он усмехнулся и вышел. Вслед ему снова донесся безумный хохот.
Глава 3
Англия. Штаб-квартира организации Хеллсинг.
Она даже не стала включать свет. Зажмурившись и досчитав до десяти, открыла глаза, которые уже привыкли к темноте, начав различать очертания предметов, и медленно пошла вперед.
Дойдя до кровати, не делая попытки раздеться, лишь слегка ослабив галстук, леди Хеллсинг завалилась спать.
* * *
Ватикан. Штаб-квартира организации Искариот.
Уронив голову на грудь, архиепископ Римской католической церкви, Энрико Максвелл, спал, не замечая разлетевшихся бумаг, густо усеявших пол вокруг письменного стола. И лишь мерно появляющаяся и исчезающая улыбка, давала понять, что ему снится что-то очень и очень приятное.
* * *
Бразилия. Штаб-квартира нацистов.
Майор глухо застонал во сне и повернул голову в другую сторону, но не проснулся. Положив висок на руки, как на подушку, он сладко причмокнул губами и что-то пробормотал с довольной улыбкой на лице.
Глава 4
Черт знает где, черт знает что за место.
Не открывая глаз, Интегра сладко потянулась, с удовольствием ощутив, как оживают и наливаются силой мышцы, отдохнувшие во время сна. Все так же, не открывая глаз, она потянулась, чтобы выключить будильник, но осознала, что тот молчит, и рука безвольно упала обратно на кровать.
“Значит, я проснулась раньше”, – подумала она.
И, наконец, открыла глаза.
– Что за черт?!
Интегра подскочила и огляделась. Кровать была не ее, комната была не ее. Жизнь была не ее.
Помещение, в котором она невесть как оказалась, было без окон, с голыми стенами, и единственной вещью посередине – постелью, на которой так сладко спалось леди Хеллсинг.
“Я точно помню, как засыпала у себя, – стремительно размышляла Интегра. – Похищение исключается. Галлюцинации? Бред. Самым разумным будет предположить, что я сплю”.
Она ущипнула себя за руку.
– Больно, но убедительно, – пробормотала она и еще раз огляделась.
Ей решительно не нравилась ситуация.
– Алукард, – негромко позвала Интегра.
* * *
Все тоже, все также: черт знает где, черт знает что за место.
Максвелл протяжно зевнул и потер затекшую во время сна шею.
Открыв глаза, он растерянно заморгал. Зажмурившись и досчитав про себя до пяти, архиепископ вновь открыл глаза, надеясь, что увиденное исчезнет.
Но нет. Максвелл сидел в старом потертом кресле, в какой-то мрачной комнате с затхлым воздухом, без окон, с голыми стенами и холодным каменным полом.
– Что за?..
Архиепископ встал и с силой потер глаза, но ничего не изменилось.
“Так, либо я сплю, либо сошел с ума… либо… Но скорее первое, чем последующее…”
Максвелл, коротко размахнувшись, влепил себе пощечину и охнул от боли.
– Дьявол, – пробормотал он, потирая покрасневшую щеку.
– Если это сон, то очень реалистичный, – вполголоса произнес он. И сделал то же, что и Интегра:
– Андерсон, – громко произнес он в пустоту.
* * *
Не буду повторяться: вы и так все знаете.
Майор всхрапнул, зевнул, потянулся и открыл глаза.
– Вот это сон, – пробормотал он, довольно улыбаясь, – вот это девоч…
Он замолчал на половине предложения:
– …ки…
– С добрым утром, Майор, – произнес голос.
Он обернулся: в соседнем кресле, чуть покачивая ногой, подперев голову рукой, сидел Док.
– Рад, что вы проснулись… Признаться, я уже начал беспокоиться.
– Эм-м-м… Где мы? – с легким интересом спросил Майор.
– Понятия не имею, – чуть улыбнулся доктор. – А вы?
Майор махнул рукой:
– Надеюсь, у здешних хозяев хватит ума и такта принести нам завтрак.
* * *
– Алукард, – Интегра позвала чуть громче. Из сгустка темноты появился вампир.
– Звали, Хозяйка?
Ей показалось, или его обращение действительно прозвучало как издевательство?
Леди Хеллсинг высокомерно приподняла подбородок, наградив Носферату презрительным взглядом синих ледяных глаз, ухитряясь смотреть на него как будто сверху вниз.
Вампир усмехнулся.
– Ты можешь мне сказать, где мы?
Алукард дернул уголком рта и, тяжело ступая, подошел к стене. Демонстративно привалился к каменной плитке и посмотрел на свою Хозяйку.
– И что из этого? – начала раздражаться Интегра. Он издевался над ней! Об этом говорили его глаза, его движения, его снисходительные улыбки! Она ненавидит его!
– Я не могу пройти сквозь, – пояснил Носферату и приблизился к своей Хозяйке. На этот раз, словно скользнув над полом. Как могут двигаться только неживые.
Интегра отшатнулась и быстро отвернулась, стараясь не выказать свою слабость. Нет, не так. Свое отвращение.
– Ловушка, – задумчиво произнесла она. Ей не было страшно. И не потому, что вампир был рядом. Она сумеет себя защитить, если понадобится.
– Кто и зачем?
– У вас много врагов, – голос вампира прозвучал прямо над ухом. Интегра резко развернулась и уперлась прямо в широкую грудь Графа. Она немедленно подняла голову, встречаясь с взглядом багровых глаз. От него веяло силой, властью и неземной мощью.
Настоящая машина для убийств. Одно его движение, и ее жизнь оборвется, не успев толком начаться.
А он стоял и не шевелился, с каким-то затаенным ехидством взирая на нее, гипнотизируя красными глазами. Черные волосы небрежно упали ему на лицо, но казалось, он этого даже не заметил.
Интегра резко выдохнула и решительно потеснила вампира.
Тот посторонился, давая ей пройти мимо него, но она была поклясться: он коснулся ее!
Она ощутила, как его изящные длинные пальцы коснулись ее обнаженного запястья, между краешком белоснежной перчатки и рукавом пиджака. На миг. Но этого оказалось достаточно.
* * *
– Андерсон, – в голосе Максвелла послышалась угроза: “Где носит этого ненормального паладина?!”
По комнате пронесся порыв ветра, заставив архиепископа поежиться и зябко передернуть плечами.
Из вихря библейских листов материализовался Андерсон.
– Где тебя?.. – Максвелл чуть было не выругался, но вовремя сдержался, прикусив язык. – Носило?
– Я был на задании, – сверкнув зелеными глазами, ухмыльнулся паладин. И только тогда архиепископ догадался опустить взгляд вниз: по лезвиям медленно стекала кровь, тяжелыми каплями ударяясь о пол.
– Успешно? – это было все, о чем спросил Максвелл, скрещивая руки на груди.
– Вполне, – Андерсон проследил взгляд архиепископа. – Могу я спросить, где мы?
– Аналогичный вопрос, – ехидно ответил Максвелл.
Паладин прищурился и покачал головой:
– Не получается.
– Что не получается? – процедил сквозь сжатые зубы Энрико, догадываясь, к чему клонит Андерсон.
– Я не могу перемещаться… что-то блокирует…
– Значит, будем искать выход, – саркастически подвел итоги Максвелл, направляясь к двери.
Тяжелые шаги за спиной недвусмысленно давали понять, что Александр Андерсон неспешно идет следом.
* * *
– Придурки чертовы, – бормотал себе под нос Майор, аккомпанементом ему послужил жалобный стон желудка, – они решили уморить нас голодом…
Док вскинул тонкую бровь, но промолчал. Вряд ли те, кто их похитил, задумывались над тем, что узники захотят есть после трех часов заточения.
– Ну, я им устрою, – Майор перешел к угрозам. Доктор деликатно зевнул и оглядел безупречно чистую одежду. Довольно хмыкнув, он невежливо позволил себе перебить Майора:
– Может, нам стоит поискать выход?
Майор наставительно поднял вверх палец:
– Во-первых, я не собираюсь сбегать, тем самым роняя свое достоинство, во-вторых, я не в том состоянии, в-третьих…
Что было в-третьих, Майор договорить не успел: дверь деликатно скрипнула и приоткрылась, словно приглашая узников выйти…
– В-третьих, нас позовут, – довольно улыбаясь, проговорил Майор, направляясь к выходу, – и надеюсь, нас пригласят к столу…
Док вскинул глаза к потолку в немой мольбе…
Глава 5
Двери распахнулись синхронно. Далее последовала немая сцена “К нам приехал Ревизор”.
Правда, длилась она недолго. Послышались:
1. Звук передергиваемого затвора. Со стороны Интегры и стоявшего позади нее Алукарда.
2. Скрежет доставаемых ножей. Со стороны Максвелла и находившегося перед ним Андерсона.
3. Громкое восклицание: “Какого черта, ВЫ здесь делаете?!”. Со стороны Майора и молчавшего, но небрежно поигрывавшего в руках скальпелем Дока.
– Как интересно, – протянул Максвелл. – Я должен был догадаться, что это ваших рук дело, Хеллсинг, – с презрением выплюнул он обращение к застывшей Интегре.
Вампир расхохотался:
– Ты так глуп, проповедник, что мне даже неловко тебя убивать!
– Замолкни, дешевый фокусник, Хеллсинга! – рявкнул Андерсон, скрещивая перед собой блестящие ножи.
– Кажется мы не вовремя, – шутливо провозгласил Майор, обращаясь к Доку. – Может нам лучше уйти?
Док согласно кивнул, не отрывая взгляда от Носферату и загадочно улыбаясь.
– Миллениум, – коротко, сквозь зубы, процедила Интегра, – с каких пор вы начали заниматься похищениями?
– Похищениями? – недоуменно переспросил Майор, – моя дорогая фройляйн, вам следовало бы понять, что это не наш стиль и не наши методы.
– Тогда что мы здесь делаем? – ядовито спросила леди Хеллсинг.
– Видите ли, моя прекрасная… да, прекрасная, я не могу ответить на ваш вопрос, потому что сам не знаю, где нахожусь, – улыбаясь, ответил Майор.
– Искариот? – Интегра обернулась к архиепископу, – значит, это ваших рук дело?
– Наших? – удивился Максвелл, – неужели вы и впрямь думаете, что нам нечем заняться, кроме как похищением мерзких протестан… ок…
Интегра почувствовала, как что-то появилось около ее головы.
– Хозяйка, – вкрадчивый голос вампира, шептавшего ей на ухо, мгновенно вытеснил все мысли, – нам предоставлена великолепная возможность уничтожить и Миллениум, и Искариот… Глупо было бы этим шансом не воспользоваться…
Пару секунд леди Хеллсинг анализировала необычное предложение…
– Нет, не сейчас, – со вздохом сожаления тихо произнесла она.
– Почему?
Она и сама не знала “почему”? Но что-то подсказывало ей, что сейчас не время и не место для подобного рода действий.
– Мы никогда бы не стали пачкаться о такое… – пауза, которую сделал Максвелл, была красноречивее любых слов и ясно давала понять, ЧТО за слово чуть было не использовал архиепископ.
– Итак, если вы утверждаете, что это не вы, не Хеллсинг, то остаемся мы. Но, я точно знаю, что непричастен к вашему появлению… Следовательно… – Майор задумался, не замечая перекрещенных на нем яростных взглядов со стороны Максвелла, Андерсона, и Интегры (стоявший рядом Алукард лишь улыбался ласковой улыбкой маньяка), желавших ему если не смерти, то тяжелой болезни уж точно, – это кто-то третий.
– Дошло, наконец! – издевательский смех прозвучал, казалось, со всех сторон.
Присутствующие немедленно завертели головами, в надежде увидеть обладателя и немедленно испытать на нем все известные пытки этого бренного мира.
– Ты кто? – заинтересованно спросил Майор, переставая крутить головой.
– Важно не кто я, а кто вы, мои дорогие гости, – в голосе теперь слышалась насмешка и ирония. Злая ирония.
– Что вам нужно? Зачем вы нас сюда притащили? Отвечайте! – Интегра взмахом руки приказала Алукарду опустить Шакал.
– Так много вопросов, моя милая Интегра, – со смешком произнес голос, – я даже не знаю, на какой сначала ответить… Поэтому не стану отвечать ни на один!
– Мерзавец, – она закусила губы.
– Кто бы ты ни был, – расслабленно протянул Носферату, – можешь копать себе могилу. Я найду тебя, где бы ты ни находился… И тогда ты будешь умолять меня прервать твое существование как можно быстрее…
– Самоуверен. Чертовски самоуверен, – хмыкнул голос, – ничего-то со временем не меняется, не правда ли, Граф?
Алукард усмехнулся:
– Мир все так же безумен, если до сих пор существуют подобные тебе…
– Эту фразу я мог бы отнести и к тебе, вампир, – скучным тоном, как будто утратив интерес к разговору, ответил голос.
– Если до тебя не доберется он, до тебя доберусь я, – зеленые глаза паладина Римской католической церкви блеснули жаждой убийства.
– А, мы перешли к прямым угрозам! – оживился голос, – а я уж думал, не дождусь! Что ж, отец Андерсон, вы меня не разочаровали, поздравляю!
– Психопат, – с отвращением выплюнул Максвелл.
– Не торопитесь, не торопитесь, – почти нежно парировал голос, – мы еще даже не начинали…
– Что “начинали”? – мрачно спросила Интегра.
– Нашу милую игру, разумеется, – чуть удивленно ответил голос, – неужели вы еще ничего не поняли?
– Что мы должны были понять? – холодно спросил Док.
– Вы все не случайно оказались здесь. Нет, вы оказались здесь, потому что Я так захотел.
– Понятно, – усмехнулась Интегра, – ты просто сумасшедший с ярко выраженной манией величия.
– Да неужели? Что ж, моя дорогая Интегра, вы не ошиблись, у вас еще будет возможность убедиться в собственной правоте… Итак, вам известно, что нет ничего более интересного, чем изучение души человеческой?
– Тогда вы ошиблись, – звонко хохотнув, объявил Майор, – видите ли, здесь собрались исключительно люди, утратившую душу, как таковую, – он покосился на Алукарда и Андерсона. Затем его взгляд пал на Интегру и Максвелла, – или настолько запятнавшие ее кровью, что и душой-то ее назвать язык не повернется.
Интегра сжала кисти рук, так что даже через перчатки, от ногтей, впившихся в кожу, выступила кровь. И что самое удивительное, ведь не поспоришь. Сколько на ее руках крови? Она посмотрела на вампира. Еще неизвестно, кто из них большее чудовище.
“Можешь гордиться, Алукард. Твоя Хозяйка не уступает тебе. Ты сделал меня равной себе. Добился своей цели”.
“Нет, – голос вампира ясно прозвучал в ее голове, – ты всегда была равной мне, иначе…”
Но он не договорил, резко отвернувшись, словно от чего-то назойливого и бесполезного.
Интегра закусила губу.
– Нет, уважаемый Майор, вы ошибаетесь, – голос развеселился, – у каждого есть душа. Какого вида даже неважно, главное есть! А остальное – детали и мелочи. Итак, я буду изучать ваши… для чего, вам придется, поскольку если хотите выбраться, (выбора у вас нет) принять мои условия игры. Нет, не так, Игры. Я буду говорить, что вам следует сделать. Сможете меня перехитрить? Прекрасно. Не сможете, что ж…
Голос мерзко захихикал.
– Я дам вам времени подумать…
– Вы же сказали “у нас нет выбора”? – изящно приподнял бровь Док.
– Правильно, нет, – поведал откровенно голос, – но вы можете отказаться и умереть. Все по-честному.
– Умереть? – усмехнулся Алукард.
– Что касается вас, Граф, у вас несколько иные мотивы. Откажетесь – умрет ваша Хозяйка.
– А если мне безразлична ее судьба? – спокойно и холодно спросил вампир.
Интегра не шевельнулась. Ничто не указало на то, как перехватило дыхание, похолодели руки, сердце с отчаянием забилось быстрее, пульс участился, а в голове пронеслись предательские мысли.
Она спокойно выдержала тяжелый взгляд Носферату и не дрогнула под язвительно-ехидными взглядами от Максвелла, Андерсона, Майора и Дока.
– Тогда она умрет, – бесстрастно сообщил голос, – выбор за вами. Времени вам отпускается… два часа. Надеюсь, за это время вы к чему-нибудь придете.
* * *
– Ну что? – окончательно развеселился Майор, плюхнувшись на один из стоящих диванчиков, вокруг маленького кофейного столика. – Что будем делать, господа… и леди?
Он посмотрел на Интегру и подмигнул ей.
Она наградила его презрительным взглядом, но промолчала.
– Садитесь, джентльмены, – Майор покровительственно похлопал по дивану рядом с собой, – или напротив, – он указал на рядом стоявшую в круге мебель.
– Нам есть что обсудить. Право, стоя на ногах, это делать неудобно.
Поколебавшись, Интегра осталась стоять. Док аккуратно присел рядом с Майором, полируя рукавом любимый скальпель, с которым никогда не расставался.
Максвелл с вызовом сел напротив, а сзади, неприятно ухмыляясь, недвижно застыл Андерсон.
Алукард вольготно расположился на третьем диване, властно положив ногу на ногу и скрестив изящные длинные пальцы в замочек. Его багровые глаза не отрывались от Хозяйки, заставляя ее не расслабляться и постоянно отводить взгляд, чтобы через секунду вернуть его снова, словно устыдившись своей непроизвольной слабости.
Но когда Он так на нее смотрел, девушке казалось, она стоит перед ним полностью обнаженная и Он знает все ее мысли, как бы она ни блокировала свое сознание.
– Милая фройляйн, – Майор обернулся к Интегре, не знавшей, куда себя деть. – Садитесь.
Тут он оглядел диваны.
– Упс, уже некуда, – Майор рассмеялся, – впрочем, – он хитро улыбнулся, – можете сесть своему слуге на колени, чего стесняться, здесь все свои…
Не делая ни одного лишнего движения, Алукард, не меняя позы, вытащил Шакал и легким движение направил его на Майора.
Тот поднял руки в предупреждающем жесте:
– Спокойно, спокойно, – быстро добавил он, – я пошутил.
– А кто сказал, что я тоже? – ухмыльнулся вампир, снимая пистолет с предохранителя. Послышался щелчок.
Максвелл всем своим видом давал понять, что вмешиваться не собирается, от Интегры тоже помощи ждать не приходилось, Док бесполезен. Но Майор решил рискнуть:
– Уважаемая фройляйн, уймите, пожалуйста, своего слугу.
– Вот как? – красиво приподняла бровь Интегра, напомнив этим жестом доктора. Тот чуть дернул уголком рта, оценив небрежность и элегантность жеста.
– А почему я должна исполнить вашу просьбу? Не вижу ни одной причины, по которой мне стоит прислушаться к вашим мольбам, – цинично усмехнувшись, произнесла леди Хеллсинг, скрестив руки на груди.
– Я назову вам причину, – Майор принял серьезный вид, – без взаимопомощи нам отсюда не выбраться. Мы, как ни банально звучит, нуждаемся друг в друге.
– Да неужели? – скривился Максвелл, наблюдая, как Интегра медленно обошла диван, и примостилась на другом конце от вампира.
Алукард не повернул голову в ее сторону, но она не сомневалась: на его лице играет усмешка. Плевать.
– Хорошо, предположим, – справившись с собой, негромко выговорила леди Хеллсинг.
– Есть предложения, как отсюда выбраться?
– Предложения всегда есть, – поморщился Док, – вопрос в том, что они неосуществимы по целому ряду причин. – Он неторопливо начал загибать пальцы. – Во-первых, мы не знаем, где находимся. Во-вторых, не знаем, кто за всем этим стоит. В-третьих, не думаю, что вы не пытались отсюда переместиться, – доктор кивнул на Андерсона и покосился на Алукарда, – вы все еще здесь, из чего следует вывод: не получилось. В-четвертых, наши подчиненные, конечно, не додумаются нас спасти, благо спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Ну а в-пятых, вас не насторожило, откуда этот псих знает о нас так много? Наверняка он учел все возможности.
– И что вы прикажете нам делать в связи с установившимся положением? – ехидно спросил Максвелл.
– Я предлагаю… – Док сделал эффектную паузу, – играть по его правилам.
– Это немыслимо, – отрезала Интегра.
– Мил…- доктор осекся и посмотрел на вампира. Кашлянул и продолжил, – сэр Хеллсинг, если есть у вас нечто лучшее – предложите, если же нет – покоряйтесь.
– Да ни за что, – с презрением выплюнула Интегра.
– У кого-нибудь есть какие-либо предложения, идеи или комментарии? – язвительно поинтересовался архиепископ, обводя присутствующих красноречивым взглядом.
Все задумались.
Леди Хеллсинг обернулась к Алукарда:
– У тебя ведь есть телепатическая связь с Викторией? – скорее утвердительно, чем вопросительно, констатировала она.
– И какой в этом толк? – недоуменно пожал плечами Майор.
– Свяжись с ней немедленно, это приказ, – казалось, она даже не обратила внимания на короткое замечание Майора.
– Как скажете, – вампир зевнул, продемонстрировав окружающим невероятно длинные белоснежные клыки, от чего Максвелл содрогнулся, Андерсон ухмыльнулся, а Док очень заинтересовался…
Алукард повернулся к Интегре, небрежно положив руку на спинку дивана.
“Полицейская, ты слышишь меня?”
“Хозяин?”
“А ты догадливая, полицейская. Слушай меня внимательно: мы с Интегрой…”
“Простите, Хозяин… Вы сказали “мы с Интегрой?”
В голосе Виктории послышалось что-то очень напоминающее, а точнее, намекающее на…
“Если ты еще раз позволишь себе меня перебить…”, – Виктория содрогнулась, даже находясь вдали от Хозяина, она почувствовала БОЛЬШОЕ недовольство.
“Итак, мы с Интегрой попали в очень нехорошую ситуацию, поэтому ты должна немедленно передать все, что я сейчас тебе скажу, Уолтеру. Ты меня поняла, полицейская?”
“Да, Хозяин”
* * *
Интегра наблюдала за абсолютно непроницаемым лицом слуги.
Даже сейчас его глаза неотрывно гипнотизировали ее, хотя она понимала: сознание вампира блуждает явно не здесь.
– Кстати, так ради интереса, – Майор начал разглядывать идеально подстриженные короткие ногти, – вы точно в состоянии контролировать своего домашнего вампира?
– А что? – мрачно спросила Интегра.
– Ну, просто, если у нас ничего не получится, и мы будем вынуждены играть по правилам этого сумасшедшего, ваш слуга подчинится?
– Да, – коротко ответила леди Хеллсинг, не глядя на Носферату.
– А откуда вы знаете? – полюбопытствовал Док.
– Дьявол полагает, Бог располагает, а человек знает! – огрызнулась Интегра. – И, поскольку я человек, я знаю. Этого достаточно. Ясно?
– Вполне, – беззаботно отозвался Майор.
* * *
“Ты сомневалась, не так ли? Неужели действительно во мне усомнилась? Нет, я не могу в это поверить! Десять лет я нахожусь рядом с тобой, и если бы хотел тебя убить, сделал бы это давным-давно.
Ты невероятно веселишь меня, моя девочка.
Да, ты моя девочка. Такая же маленькая, во всем сомневающаяся, никому не доверяющая и нуждающаяся в защите. В моей защите.
Но знаешь что? Я начинаю тебя бояться. Нет, даже не так. Я начал тебя бояться еще несколько лет назад, когда заметил, как ты выросла, стала девушкой, распустилась, как красная роза, того самого кровавого цвета, который я так люблю.
Ты стала для меня опасной по многим причинам: я привязался к тебе, как непозволительно привязываться почти шестисотлетней твари, я привык видеть тебя рядом, и, что самое страшное, в моей черной, от залитой крови, душе начало подниматься то, что, я думал, давно и безвозвратно умерло.
И потому я начал отдаляться от тебя, вызывая твое недоумение и досаду. Я дошел до того, что начал отпускать шуточки в твой адрес, зная, что ты будешь вынуждена парировать их, и тем самым сама будешь выстраивать стену между нами. И я не просчитался.
Ты установила дистанцию, каждый раз подчеркивая различия между нами.
Я добился, чего хотел, вот только лучше мне от этого не стало.
И теперь мне кажется, я ошибся, позволив всему этому случиться. Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО перестала мне доверять. Не могу выразить словами, как это огорчает меня”
* * *
– Ну? – спросила Интегра.
– Приказ выполнен, Хозяйка, – довольно ухмыльнулся вампир.
– Отлично, – леди Хеллсинг позволила себе чуть откинуться на спинку дивана, – теперь нам остается только ждать.
Майор хмыкнул, Максвелл возвел глаза к потолку, а Док… Док последний раз провел манжетой рукава по сверкающей поверхности скальпеля и любовно убрал его в карман халата.
– Кстати, сколько у нас осталось времени? – конкретно ни к кому не обращаясь, спросил архиепископ.
– А что? – подозрительно поинтересовался Майор.
– А то, – передразнил Максвелл, – помощь вряд ли подоспеет за оставшееся время… Надо что-то решать.
– А что тут решать! – рассмеялся Майор. – Выбора у нас нет: либо Игра, либо смерть. Лично я предпочитаю первое, благо, второе, как правило, несу сам… на блюдечке, с голубой каемочкой.
– Я согласен с Майором, – кивнул Док.
– Ну, еще бы! – поморщился архиепископ. – Андерсон?
Доселе скромно молчавший паладин наконец-то подал голос:
– Я… думаю, Майор, как ни странно прав. И потом, если я откажусь, умрете вы. Этого я, конечно, допустить не могу, – усмехнулся Александр. – Но потом, я найду это дьявольское отродье, а уж тогда… – глаза паладина блеснули огоньками ярости, сдерживаемой только до поры до времени.
– Сэр Хеллсинг? – ехидно спросил Максвелл, оборачиваясь к Интегре. – А вы?
– Хм, – она чуть запнулась, – не намерена играть по правилам этого ненормального… Однако выбора у нас и в самом деле нет.
– Действительно, – съязвил архиепископ.
– Придержи язык, – холодно посоветовал Алукард, чье хорошее настроение, видимо, улетучилось как дым.
– А то что? – провокационно задал вопрос Максвелл.
– Убью, – лаконично процедил вампир.
Архиепископ счел за лучшее последовать мудрому совету. Опять же, до поры до времени.
– А у нас гости, – голос появился внезапно, так что некоторые из собравшихся вздрогнули, совершенно забыв о неизбежном.
– Ах, Граф, – с притворным сочувствием проговорил голос, – вы не только самоуверенны, но еще и предсказуемы… И зачем вы впутали в нашу Игру столь юное и неопытное существо? Теперь у меня просто нет выбора, кроме как переписать сценарий и внести ее в список участников… Что же вы не радуетесь? У вас прибавление!
С этими словами, прямо посреди комнаты, из плотного белого, неизвестно откуда появившегося, дыма, материализовалась Виктория… с Бернадотте.
– Оставляю вас ненадолго, благо, ваше время еще не истекло. Но советую уже до чего-нибудь договориться, наконец. Кстати, в следующий раз, когда соберетесь строить козни против меня, подумайте над тем, что, возможно, я слышу вас.
Наступила оглушительная тишина.
Глава 6
– Виктория? – Интегра уставилась на полицейскую, с плохо скрываемым изумлением. – Что ты тут делаешь? Тебе было велено передать соответствующую информацию, а не предпринимать спасательную экспедицию… с наемником.
Бернадотте растерянно оглянулся:
– А где мы? – не нашел он ничего лучше спросить.
Максвелл в очередной раз закатил глаза и сквозь зубы пробормотал какое-то ругательство.
– Виктория Серас! – Майор радостно вскочил с дивана и подошел к полицейской, – я так давно хотел с вами познакомиться! Очень рад, очень рад. Я прямо-таки очарован! – галантно начал разливаться соловьем Майор, косясь взглядом на упругую грудь вышеупомянутой личности.
– Спасибо, – пробормотала изрядно сконфуженная Виктория.
– Ты ослушалась моего приказа, полицейская, – тихий голос заставил Майора умолкнуть и отступить.
– Хозяин, – пролепетала Серас.
– Я вижу, что совершил ошибку, сделав вампиром того, кто даже не может следовать указаниям, – не повышая голоса, холодно продолжил Граф, – возможно, сейчас самое время ее исправить.
Алукард вытащил Кассул и направил его на Викторию.
– Что ты делаешь? – прошипела Интегра, неожиданно вставая между полицейской и Носферату.
– Исправляю собственные ошибки, – невозмутимо ответил вампир.
– Немедленно прекрати этот цирк! – фыркнула леди Хеллсинг. – Ошибки, как же!
Алукард недобро усмехнулся:
– Она почти моя собственность, я могу делать с ней все, что хочу.
– А ты – моя собственность, – процедила Интегра, – и, похоже, начал забывать об этом, Слуга. Немедленно опусти пистолет! Это приказ!
Граф усмехнулся. Пару секунд он словно раздумывал над словами Хозяйки, но оружие все же убрал.
– Так-то лучше, – выдохнула Интегра, отворачиваясь к Виктории. – Ты успела связаться с Уолтером?
– Простите, сэр Хеллсинг, – виновато потупилась полицейская.
– Нет, Виктория, ты не виновата, – Интегра как-то устало опустилась на диван, откуда несколько минут назад вскочила как ужаленная. – Мы должны были предусмотреть возможность прослушивания с Его стороны. Это наша ошибка.
– Говорите за себя, – не смог удержаться Максвелл от язвительного комментария.
– Фройляйн права, – Майор мазнул по Серас восхищенным взглядом и отвернулся, – это наша общая ошибка… Кстати, интересно, нам принесут поесть, в конце-то концов?! – возмущенно спросил он.
Максвелл хмыкнул с видом: “Куда я попал?”, Андерсон скривился: “В каком обществе я нахожусь?”, Док сдержался: “Ничего нового”, Бернадотте протянул: “А у вас тут весело… кстати, может, кто-нибудь объяснит мне, наконец, куда мы попали?”, Виктория осторожно хихикнула, а Интегра… Интегра в очередной раз задалась вопросом: по силам ли ей контролировать монстра и чудовище организации Хеллсинг?
***
– Итак, – голос как будто специально дождался, пока присутствующих охватят еще большие напряжение и нервозность. – Вы готовы сделать выбор?
Все синхронно переглянулись.
– Да, готовы, – ответил Майор, руководствуясь общим молчание и заручившись общей поддержкой.
– Замечательно, – Интегра вдруг ясно представила, как этот некто злобно потирает ручки, и ей стало тошно при мысли, что придется играть по его правилам.
– Минуточку, – она резко встала, под недоумевающими взглядами Миллениума и Искариота. – Где гарантии?
– Гарантии чего? – удивился голос.
– Где гарантии, что после того, как мы сыграем, ты нас отпустишь? – спокойно спросила Интегра.
– А моего слова мало? – полюбопытствовал голос.
– Мало, – усмехнулась леди Хеллсинг, нимало не смутившись явно провокационным вопросом.
– Что вы предлагаете? – помолчав, выдал голос.
– Гарантии, – повторила Интегра, – причем твердые гарантии.
– Хм-м-м, – голос замолчал и явно призадумался. – У вас есть какие-то конкретные идеи? – наконец осведомился он.
– Да. Я хочу, чтобы один из нас был отправлен обратно, и в случае, если мы не вернемся через… сколько будет продолжаться Игра? – спросила она.
– Все зависит от вас, – развеселился голос, – я думаю, неделя – самый максимум.
– Хорошо… через неделю начинает наши поиски. Я думаю, это справедливо.
– Интегра, ты сама не представляешь, насколько нагло сейчас себя ведешь, – вздохнул голос. – Боюсь, я не могу пойти на такие уступки.
– Да неужели? – усмехнулась Интегра, – а похищение всех нас, это не нагло, значит?
– Тут другое, – голос как будто поморщился.
– Я так не думаю, – отрезала леди Хеллсинг.
– И как вы ее терпите, Граф? – неожиданно обратился голос к Алукарду. Тот лишь неопределенно пожал плечами, вызвав яростный взгляд со стороны Хозяйки.
– Молчите? Ну что ж. Дело семейное, молодое, – со вздохом продолжил развивать тему неугомонный голос.
Виктория хихикнула, Бернадотте хохотнул, попытавшись выдать смех за приступ кашля. Максвелл не смог сдержать ехидной улыбочки, обменявшись многозначительным взглядом с Андерсоном, а Майор довольно заулыбался.
– Господи, дай мне добраться до этого подонка, и я уничтожу его собственными руками, – процедила Интегра с мольбой в голосе.
– Он вас не слышит, – в голосе почувствовалась явная усмешка.
Леди Хеллсинг сделала пару успокаивающих вдохов.
– Итак?
– Ах, какое горе,
Мы с тобою в ссоре,
Ничего не понял,
Взял и улетел на море, – пропел голос.
– Хватит! – взорвалась Интегра.
– Всех вопросов твоих не решишь,
То ругаешься сам,
А то сидишь – молчишь.
Надоело терпеть,
Не хочу! – голос продолжал напевать какой-то веселый незамысловатый мотив, но на последнем слове, вдруг резко остановился и повторил. – НЕ ХОЧУ!
Интегру вдруг окутал белый дым, Алукард вскочил с дивана, но было поздно: там, где только что стояла его Хозяйка, было пусто…
***
Она не успела ничего понять, как оказалась в полной темноте, сидящей в кресле и крепко связанной.
Кляпа, однако, не было.
Интегра закрыла глаза, досчитала до десяти, но… то ли зрение все еще не перешло в режим ночного видения, то ли помимо нее в комнате (?!) ничего не было. Темнота и тишина, нарушаемая только ее хриплым дыханием из-за бесчисленных попыток развязать веревки, грубо впивавшиеся в кожу.
– Очнулись? – где-то рядом прозвучал участливый голос.
– Где я?
– О, это очень интересный вопрос, – как Интегра ни стремилась разглядеть обладателя произносимых слов, она ничего не видела.
– Скажем, вы в параллельной реальности, назовем это так, за неимением более подходящих слов, – ухмыльнулся голос. – Вам предстоит небольшой киносеанс.
– Что я увижу?
– О, много интересного и волнующего, уверяю вас. Ну что ж, не буду мешать. К тому же надо успокоить вашего распсиховавшегося вампира. Наслаждайтесь!
* * *
Пару минут Интегра провела, вглядываясь в темноту и пытаясь определить, ушел ли обладатель таинственного голоса. Но по-прежнему все попытки оказывались тщетными.
Леди Хеллсинг уже хотела попробовать снова позвать Алукарда, как пространство перед ней дрогнуло: темнота трусливо отступила, признавая поражение…
Перед ней появилось мутное изображение, контуры беспрестанно менялись, пока не появились четкие грани. Интегра вгляделась в сформировавшуюся картинку: она… видела себя…
– Это что, шутка? – громко спросила она. Ответом ей послужила тишина.
Леди Хеллсинг перевела взгляд на изображение… что-то не так.
Вечер, заходящие лучи солнца лениво перемещаются по полу. Еще пару минут и исчезнут, убегут за уходящим солнцем.
Ее кабинет, а вот и она сама: сидит за столом, с сосредоточенным лицом, быстро бегает пальцами по клавиатуре ноутбука. В уголке губ зажата дымящаяся сигарета, около правой руки, кружка чая.
Появляется вампир… неужели это действительно он? Интегра прищурилась: ну да, только без плаща, шляпы и привычных круглых жизнерадостных очков.
– Алукард! – позвала она его. Но он даже не посмотрел в ее сторону!
Вместо этого, подошел к той Интегре и сел прямо напротив нее.
– Ты закончила?
– Почти, – не поднимая глаз, пробормотала она.
– Это ведь никогда не прекратится, верно? – со вздохом спрашивает Носферату.
– Прекратится… завтра. Нет, послезавтра, – скороговоркой произносит та, другая Интегра.
“О чем они?”
– Посмотри на меня, – приказывает Граф.
“Он что, спятил? Разговаривать со мной таким командным тоном?”
Интегра недовольно поднимает взгляд:
– Посмотрела.
– Пойдем уже, а? Я чертовски устал и хочу спать, – Алукард перегибается через стол и нежно берет ее за подбородок, касается своими губами.
Интегра ахнула: что он себе позволяет?! Что вообще происходит?!
Но ее отражение не отшатывается и не оказывает сопротивления: она также тянется навстречу и зарывается аристократическими пальчиками в его черные взъерошенные волосы, страстно отвечая на поцелуй.
Дыхание сбивается, пульс начинает выходить за рамки нормальных показателей, тело напрягается.
Интегра с отвращением корчилась, пытаясь не смотреть, но что-то упорно приковывало ее взгляд, не давая отвернуться в другую сторону. Она начала чувствовать то, что по идее происходит сейчас не с ней, а с этой… другой, незнакомой Хеллсинг.
– Алукард, – голос полон томительного ожидания. В нем слышится страсть, которую нельзя истолковать иначе, кроме как…
– Так просто невозможно существовать, – как будто заплетающимся языком произносит вампир.
“Убери свои похотливые руки от моего тела!” – захотелось крикнуть настоящей леди Хеллсинг.
– Зачем ты пришел? – в ее голосе звучит отчаяние.
– Потому что… ты же знаешь, – начиная целовать ее шею, выговаривает Граф и одним движением, крепко взяв ее за талию, через весь стол, выдергивает к себе из кресла. Она оказывается у него на коленях и начинает расстегивать его рубашку. – Ты нужна мне… девочка моя.
– Не называй меня так, – отрываясь от него, шепчет Интегра, – ты заставляешь меня чувствовать себя ребенком.
Вместо ответа, Алукард приподнимает ее, раздвигая ноги, так что они оказываются по обе стороны от него, а она еще крепче прижимается к его полуобнаженной груди.
Интегра уже догадалась, что последует дальше:
– Я не хочу на это смотреть!!!
Но ее крик остался без ответа.
Вампир стягивает ее пиджак, который без промедления летит на пол. Она притягивает его за шею ближе, еще ближе, так что его дыхание становится ее дыханием, ее собственностью, ее частью.
– Убери это!!! Убери это, немедленно!!! Я не хочу это видеть, слышишь?! – Интегра начала захлебываться в крике, по щекам покатились непрошенные, яростные слезы.
Изображение исчезло, но появился Он.
– Понравилось? – осведомился голос.
– Нет, – хрипло ответила Интегра. – Что это? Что это было?
– Это? – в голосе звучала насмешка, – это то, что могло быть… и, возможно, будет… если повезет…
– Нет, я не верю!!
– Жаль, – на этот раз голос был полон грусти, – ведь он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО тебя любит. Ты даже не догадывалась об этом, не правда ли?
– Ты лжешь! – Интегра дернулась, веревки натянулись, и она бессильно упала обратно в кресло.
– Нет. Я не лгу. Спроси у него сама, посмотрим, что он ответит тебе. Если решится сказать правду…
– Ты лжешь, – уже спокойнее повторила леди Хеллсинг.
– Уверена? – голос захихикал, – ты никогда не замечала, КАК он смотрит на тебя, никогда не задумывалась, что в его силах стать свободным от тебя, никогда не чувствовала, что он ВСЕГДА рядом с тобой? Тогда ты слепа и глуха.
Она нашла в себе силы лишь упрямо качнуть головой.
– Я знаю, что ты сейчас думаешь: подобные ему не могут, не умеют, не способны любить. Но ведь любовь бывает такой разной, моя милая Интегра, – мягко произнес голос, буквально ей на ухо, – почему он согласился участвовать в Игре? Ответ: только из-за тебя, только ради тебя… Но он никогда тебе об этом не скажет. А знаешь почему? Потому что наш Граф боится! Да-да, он как последний трус боится…
– Чего? – леди Хеллсинг подняла голову, уже не надеясь увидеть обладателя голоса.
– Чего? – хохотнул некто, а может нечто? – того, что ты отвергнешь его, того, что он вконец потеряет голову из-за тебя, а значит, станет уязвим! Того, что попадет в еще большую зависимость от тебя! Ему, ценящему собственную свободу больше всего на свете, невыносима сама мысль о таком! Гордость не позволяет ему опуститься перед тобой на колени, Интегра… гордость и страх… а больше ничего и не нужно, не так ли?
– Не так, – не соглашается она. – А как же то, что ты показал мне?
– Это, – голос стал задумчивым, – это другая реальность, другое течение времени… когда события принимают другой ход, где наши решения противоположны здешним. Где он не совершил той ошибки, о которой сейчас так жалеет. Он сам воздвиг стену между вами. А ты помогла ему, в силу своей неопытности… и глупости. Он не говорил тебе об этом? Еще бы! Я прекрасно его понимаю. Что его теперь ждет, кроме презрения и ненависти?
– Я… боюсь его, – тихо сухими губами выдавила Интегра.
– Ничуть в этом не сомневаюсь. И это полностью его вина.
– Нет. Я вижу: он ненавидит меня… он…
– Любит тебя! – с досадой перебил голос, – а ненавидит он лишь себя!
– Его глаза… в них презрение…
– В них отчаяние!
– Каждый его жест…
– Перестань! Я больше не желаю слышать этот бред! Ты ничего не хочешь понимать! Ты даже слушать меня не желаешь! – неожиданно голос успокоился, – мы продолжим позже… А сейчас… Он ждет тебя. Я пообещал вернуть Интегру Уингейтс Хеллсинг в целости и сохранности.
Последним, что она запомнила, был смешок невидимого существа.
* * *
Как только голос появился и объявил, что Игра началась и Интегре предоставлена честь открыть сию партию, присутствующие немного успокоились.
– Вы все останетесь живы, – голос как будто улыбнулся, – так что можете не опасаться за жизнь друг друга… по крайней мере, до финала. А там – никаких гарантий!
– Где она? – Алукард не мог не задать интересующий его вопрос, сохраняя, однако, маску безразличия на лице.
– Интегра смотрит на свою жизнь, – лаконично ответил голос.
Виктория ожидала, что Хозяин потребует объяснений, но тот, похоже, удовлетворился ответом. Во всяком случае, не задал больше ни одного вопроса.
– Вот и хорошо! – заулыбался Майор, – это бывает крайне полезно!
Он явно собрался продолжить мысль, но взгляд, которым его наградил вампир, заставил воздержаться от дальнейших комментариев.
– Кстати, нас решили уморить голодом? – сварливо спросил Майор.
– Ну конечно нет! – воскликнул голос, – простите великодушно, совсем вылетело из головы! Сейчас же распоряжусь!
Максвелл страдальчески спрятал лицо в ладонях, на что Андерсон позволил себе тень улыбки.
Виктория с Бернадотте скромно держались в сторонке, ловя на себе заинтересованные взгляды со стороны Дока и откровенно завистливые со стороны Майора.
– И чего она нашла в этом наемнике? – ревниво спросил он у доктора.
– Значит, было что, – мудро, вполголоса, ответил тот. И добавил, так, между делом, – говорят, у наемников такое натренированное тело, что женщины просто штабелями под них ложатся, – зловредно, и не без тайного умысла, сказал Док.
Майор обиженно засопел:
– Продолжай свои шуточки в том же роде, и я отправлю тебя препарировать лягушек, – в отместку провозгласил он.
Над кофейным столиком возникло, уже ставшее привычным, облако непроницаемого белого дыма. Когда он рассеялся, взглядам присутствующих открылся целый поднос еды.
Не тратя времени на разговоры, Майор первым потянулся к пище.
– Вы чего? – недоуменно спросил он, проглатывая кусок пирога, почти не жуя.
– А вдруг отравлено? – беспощадно выдал Максвелл.
Майор подавился, и Док услужливо похлопал его по спине.
– Едва ли, – вытирая выступившие слезы, ответил он, – иначе мы не сможем принять участие в Игре.
– А вдруг там какие-нибудь галлюциногенные препараты? – не сдавался архиепископ.
– А смысл? – резонно задал вопрос Бернадотте, жадно следя за исчезающими продуктами в бездонном рту Майора.
– Мало ли, – не собирался отступать с занятых позиций Максвелл.
– Не хотите – мне больше достанется, – отрезал Майор, не прерывая процесса поглощения еды.
Этот аргумент стал решающим: несколько рук одновременно потянулись к подносу.
– Приятного аппетита, – никто и не заметил, как в углу появилась Интегра.
– Хозяйка! – вампир сделал несколько стремительных шагов по направлению к ней.
Но остановился, заметив ее взгляд. Предупреждающий.
– Вы в порядке? – холодно спросил он, не поняв подобной реакции.
– Да, – леди Хеллсинг под любопытными взглядами прошла, села на самый дальний диван и отвернулась.
– А… – начала Виктория, но Граф мрачно повернулся в ее сторону, и полицейская поняла: сейчас надо промолчать.
– С возвращением! – неразборчиво пробубнил Майор.
Алукард присел рядом с диваном, на котором съежилась Интегра.
– Что? – только и спросил он.
– Не твое дело! – с облегчением вампир отметил прежние интонации в голосе Хозяйки.
Он было полностью успокоился, но, заметив ее взгляд, насторожился. Что-то было не так.
Слишком оценивающим был взгляд, слишком нервно Интегра сцепила пальцы, и на лице… застывшие, еле видные человеческому взгляду, дорожки от соленых слез.
Алукард начал с пристально осматривать Хозяйку, ища еще какие-либо следы начала партии. Ее партии.
Осторожно Граф коснулся ее сознания. Но там царила такая неразбериха, что он немедленно прекратил попытки докопаться до правды. Пока что.
Ему очень хотелось встряхнуть ее, услышать какую-нибудь из коронных фразочек, ставших синонимами нормальной жизни, заставить недовольно сверкнуть синие кристаллики льда в ее прекрасных глазах… но он сдержался. Контроль – прежде всего. Позже он разберется, что к чему.
* * *
– Итак, дамы и господа, вот и я! – голос появился, когда последние крошки исчезли с подноса. – Кто желает продолжить партию?
Желающих, как ни странно не нашлось.
– Жалко, – с сожалением протянул невидимый садист, или мазохист? – Значит, будем выбирать по списку, – голос воодушевился, – а дальше у нас идет… – он сделал театральную торжественную паузу, с целью увеличить напряжение, охватившее присутствующих, – Андерсон!
Это прозвучало, как объявление: «А сейчас на арене цирка отец А-анде-е-ерсо-о-он!»
Появившийся белый дым уже никого не удивил, так же как никого не удивило, что когда он рассеялся, паладина не было.
Майор сыто рыгнул:
– Простите, – под укоряющими взглядами буркнул он. – Это, между прочим, естественная реакция организма.
– Вы нам еще и про выход переварившейся еды расскажите, – голосом, полным яда, предложил Максвелл.
– Или продемонстрируйте, – не мог не сказать свое веское слово Бернадотте, презрительно фыркнув и чуть не покрутив пальцем у виска, но вовремя притормозив.
– Фи, какие вы извращенцы, – скривился Майор.
– Мы? – непритворно изумился архиепископ.
– Вы, вы, – раздраженно подтвердил Майор, – ну у вас и манеры!
– Манеры? Да кто бы говорил! – взорвался Максвелл.
– Ну, я лично не предлагал начать ходить в туалет прилюдно, – беззаботно отозвался Майор.
– А я не рыгал на все помещение! – парировал архиепископ.
– Да…
– Заткнитесь вы уже оба! – Интегра ожесточенно вывернула карманы в поисках сигарет. – Слушать тошно!
– Какие мы нервные, – ехидно произнес Максвелл.
– Курить вредно! – тут же отреагировал Майор, наблюдая за бесплодными поисками сигарилл.
– Вас спросить забыла! – грубо отозвалась Интегра.
– Кажется, у кого-то критические дни на подходе, – ядовито сказал архиепископ.
Леди Хеллсинг метнула на него уничтожающий взгляд:
– А у кого-то явно хранится энциклопедия по женскому организму, – и мстительно добавила, – под подушкой!
– Я священник! – побагровел Максвелл.
– Ну да, ну да, – ехидно согласилась Интегра, – мы вам верим, – последние слова она произнесла с нескрываемым сарказмом.
– Я не нуждаюсь в вере грязной шлюхи! – выплюнул Энрико.
– Как грубо, – покачал головой Майор.
Алукард, до этого мирно сидевший недалеко от Хозяйки и не сводивший с нее глаз, изволил повернуться к архиепископу:
– Я предупреждал тебя, что будет, если ты еще хоть раз оскорбишь мою Хозяйку, – холодный тон вампира не оставлял сомнений: за такие слова придется заплатить.
Алукард как-то не спеша, точно зная, что в этот раз ему никто не помешает и впереди целая вечность, достал Шакал и ленивым движением направил его прямо в сердце Максвелла. Однако выстрела не последовало: вампиру как будто доставляло удовольствие наблюдать, за стремительно бледнеющим лицом архиепископа, пытающегося не выдавать испуга.
– Андерсона рядом нет, – негромко и ласково пропел вампир. – И никто тебе не поможет… ватиканский сукин сын.
Интегра молча стояла рядом.
“Зачем? Зачем он это делает? Ведь ему плевать на меня, ему плевать на то, что мне говорят. Зачем? Неужели…”
– Не надо, Алукард, – спокойно и бесстрастно произнесла она.
– Уверены, Хозяйка? – с нажимом спросил Носферату, все так же держа на прицеле Максвелла. – Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО уверены?
– Да, – взглянув на архиепископа, с отвращением ответила Интегра.
Пару секунд все молчали, застыв, словно мраморные изваяния.
– Тебе повезло, священник, – без выражения сказал вампир, нарушая гармонию недвижности, – но, возможно, в следующий раз, моей Хозяйки поблизости не будет и тогда…
Многозначительность, с которой Носферату это произнес, не оставляла сомнений в том, что это не пустые слова – более того: это обещание.
Максвелл незаметно перевел дух.
“Следующего раза может и не быть, вампир”, – подумал он.
Судя по тому, как блеснули глаза Алукарда, тот прочел мысли архиепископа. Прочел… и усмехнулся. И его усмешка напоминала оскал хищника, хладнокровного убийцы, который ни перед чем не остановится. Непредсказуемого, а потому ОЧЕНЬ опасного.
– Господа… и дамы, – голос появился, разрядив напряженную атмосферу, – до отбоя еще есть время. Да-да, я не настаиваю на круглосуточной Игре, это было бы неинтересно… Что может быть хуже измучившихся, невыспавшихся игроков? Нет-нет, не будем портить Игру… Но, как я уже сказал, до отбоя еще есть время, поэтому я предлагаю вам развлечься: вы знаете, среди вас есть талантливейший хирург?
– Ну спасибо, – ухмыльнулся Док.
– Ну пожалуйста, – хмыкнул голос, – так вот: ваше задание будет заключаться в том, что наш гениальнейший доктор потренируется в своем мастерстве! Нет-нет, на этот раз не уродуя, в своей обычной манере! В этот раз мы будем исходить из обратного: пойдем навстречу красоте! Мне кажется, подобный опыт будет неплохим разнообразием в вашей практике, уважаемый.
Док скривился.
– И поскольку красота во многом присуща женщинам, пусть им и выпадет честь поучаствовать в эксперименте. Итак: кто из вас будет сотрудничать с добрым доктором решать вам. Увы и ах, у нас только две прекрасные леди, поэтому выбор невелик! Я вас оставляю: времени отпускаю три часа… Думаю, этого достаточно. Операционное вмешательство может быть любым, главное чтобы оно было и было направлено на улучшение внешности…
– А инструменты? – подал голос Док.
На столике появился набор блестящих приспособлен6ий угрожающего вида, а также несколько баночек и колбочек с обезболивающим и какими-то медицинскими препаратами.
А в углу комнаты, словно из воздуха, материализовался операционный стол и ширма, надежно закрывающая его.
– Ну, и кто это будет? – усмехнулся доктор, окидывая плотоядным взглядом Интегру и Викторию.
– Леди Интегра, – робко начала полицейская, – это буду я.
Интегра молчала недолго:
– Как командир я обязана…
– Нет, – резко прервал ее Алукард. – Обязанность слуг защищать своего Хозяина, а не наоборот, верно, Серас?
– Д-да, – запнулась Виктория.
– Алукард, – властно оборвала его Интегра, – это не тебе решать!
– А тут нечего решать, – мрачно возразил Граф. – Я просто прикажу, благо имею все права и привилегии.
– Он прав, между прочим, – подал голос Майор, – иначе смысл заводить слуг?
– Она… – начала леди Хеллсинг.
– Так, позвольте, – решительно вмешался Док, – поскольку Виктория уже мертва, вмешательство будет менее болезненным и опасным, поэтому смысла спорить нет! И потом, как врач, я выбираю Серас.
– Ну еще бы! – не преминул уколоть Максвелл.
– Ну-с, что будем ей делать? – придирчиво изучая трясущуюся вампиршу, скептично спросил Майор, – по-моему, она и так само совершенство!
– О, знаю: давайте сделаем вам пластику груди, – Док задумался, – на увеличение!
– З-з-зачем? – начала заикаться Серас.
– Чтоб больше было! – азартно предложил Док, уже профессиональным взглядом обегая и без того немаленькое богатство полицейской и прикидывая на глаз как, куда и сколько.
– ЕЩЕ БОЛЬШЕ? – Бернадотте округлил глаза и почувствовал, как напряглось тело.
– Куда больше? – мрачно спросила Интегра. – Хотите, чтобы она после вашей операции спала на спине и винтовку в руки взять не могла?
– Почему на спине-то? – возмутился Майор. Идея Дока ему симпатизировала.
– Потому что, – отрезала Интегра, – на животе, спать она уже не сможет.
Все задумались.
– Верно, – пробормотал, наконец, Док, – об этом я как-то не подумал… тогда может…
– Нет, – резко ответила леди Хеллсинг, – я не позволю творить такое со своими сотрудниками.
– Тогда кто? – обвел чуть замутневшим, взглядом присутствующих Док, – Если одна кандидатура не подходит… Может быть, тогда все же вы, лорд Хеллсинг? Женщина как-никак… тоже…
– Мерзавец, – процедила Интегра, непроизвольно сжимая пальцы на руках в кулаки.
Послышался звук передергиваемого затвора.
– Еще одно подобное предложение, и операция понадобится тебе, ублюдок, – спокойно произнес Алукард.
Док задумался: вампир всегда умел убеждать. К тому же, ему ОЧЕНЬ хотелось сделать операцию именно полицейской. Руки чесались от нетерпения взяться за скальпель и сделать надрез, потом еще один и еще один…
Поняв, что увлекся, доктор вернулся на грешную землю и решил поучаствовать в увлекательнейшей дискуссии.
– Ну и что будем делать? – наконец спросил Майор. – Женщин здесь только две…
– И у одной из них очень ревнивый вампир, – краешком губ усмехнулся Максвелл.
– А почему все так зациклились на пластике груди? – неожиданно выдал Бернадотте.
Все изумленно на него уставились: да чтобы наемнику в голову пришла подобная мысль? Да никогда! Всем известно: «Гуси» – (когда не на задании) буквально похотливые животные с примитивными инстинктами, бросающиеся на все что имеет неосторожность двигаться и одним-единственным понятием о красоте: везде как можно больше!
– Хм-м-м, – задумчиво протянул Док, – ну жалко-то…
“Оставлять такую идею”, – хотелось сказать ему.
Впрочем, все и так поняли.
– Виктория, – обратилась к ней Интегра, – у тебя есть какие-нибудь дефекты, которые можно исправить хирургическим вмешательством?
Полицейская задумалась. Опустив взгляд, она некоторое время изучала свои ботинки, потом подошла к леди Хеллсинг и что-то прошептала ей на ухо.
– Ясно, – вынесла вердикт Интегра, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, – я думаю, подойдет…
– Что подойдет?! – синхронно воскликнули Майор, Пип и Док.
Максвелл скривился: “Озабоченные животные, как есть озабоченные животные!”
***
Александр огляделся: комната, куда он попал, совершенно не выглядела угрожающе, скорее наоборот, приветливо и безобидно. Единственное что настораживало – отсутствие окон. А так: два массивных кресла, стоявших напротив друг друга, разделенные столиком, на котором гордо стояла бутылка вина с двумя явно приготовленными с умышленной целью бокалами. Позади кресел – большой, в человеческий рост, камин, в котором плясал огонь.
Но, несмотря на пламя, в комнате царствовала прохлада, навевающая мысли о сквозняках.
– Садитесь, отец Андерсон, – мягко пригласил голос.
– Как-то странно сидеть без собеседника, – копируя интонацию невидимки, произнес паладин.
– Увы, придется поступиться манерами и правилами приличия, – вздохнул голос.
Александр сел, с удовольствием ощущая, как откликнулись напряженные мышцы тела на долгожданный отдых. Тело безвольно обмякло, и расслабленный организм нагло заявил, что не заставит себя работать даже под угрозой расстрела.
– Признаться, я рассчитывал, что мое испытание будет выглядеть иначе, – как будто про себя сказал паладин.
– Ожидали темных извилистых коридоров, наполненных всякой жутью и чудовищами? – не без сарказма спросил голос.
Андерсон поерзал в кресле.
– Стереотипы, – снова вздохнул голос, – ну куда от них деваться? Голливуд чертов…
– Могу я узнать, что мне уготовано? – спросил паладин, когда пауза затянулась.
– А ничего, – голос насмешливо хмыкнул, – не ожидали?
– Честно? Не ожидал, – Александр сцепил руки в замочек, – я видел лицо Хеллсинг по возвращении и не могу сказать, что встреча с вами прошла для нее незаметно…
– Интегра? – задумчиво переспросил голос, – тут своя история, очень запутанная и сложная, – он в очередной раз вздохнул, – будем надеяться, мы разрешим ее проблему.
Паладина так и подмывало спросить, что за проблемы могут быть у главы «Хеллсинга», но он сдержался. Не до того сейчас.
– Но, тем не менее, я могу смело утверждать, что ничему страшному она не подвергалась. Цель Игры не довести ее игроков до безумия…
– А как же финал?
– Финал, – как-то туманно ответил голос, – это финал. До него еще надо дожить. Но не будем об этом. Сейчас речь пойдет о вас.
Андерсон напрягся: ничего хорошего для него это вступление не несло.
– Не стоит так переживать, – успокаивающе проговорил голос, видимо, почувствовав состояние священника. – Я же сказал, с вами ничего не случится.
– Почему я должен вам верить? – с интересом спросил паладин.
– Не должны, – легко ответил голос, как будто заготовленную фразу, – можете. И это вам решать: верить мне или не верить. Но прошу обратить внимание: я еще ни разу не нарушил данное слово, – с легким укором заметил фантом.
– Допустим, я вам поверю, – с расстановкой сказал Андерсон, – и что дальше?
– Поговорим. Мы просто с вами поговорим.
– О чем?
– Обо всем: о мире, о религии, о вас, в конце концов… это будет занятный разговор, – беспечно перечислил невидимка.
– Что ж, я не возражаю, – пожал плечами священник, – да и выбора у меня нет, верно?
– Верно, – с удовольствием подтвердил голос. – Итак, скажите мне: вы довольны своей жизнью? Ответьте честно, пожалуйста, не спешите, подумайте хорошенько.
– Да, – твердо ответил Андерсон, – доволен.
– Хм-м-м, – протянул голос и без перехода спросил, – для чего нужна религия, по-вашему?
Александр немного растерялся:
– Я ожидал более сложного вопроса, – наконец выдавил он.
– Какой есть, – весело отозвался невидимка.
– Что ж, – паладин сделал паузу, обдумывая ответ, – вера необходима людям по той простой причине, что людям надо во что-то верить, прошу прощения за тавтологию, за кем-то следовать, подчиняясь высоким нравственным законам, дабы окончательно не деградировать… вера поддерживает людей, не давая сорваться им в пучину отчаяния или в бездну порока…
– Заметьте, вы говорите “вера”, хотя в вопросе прозвучало слово “религия”.
– Это синонимы, – отрезал Андерсон.
– Тут я не могу с вами согласиться. Да многие употребляют слова “вера” и “религия”, имея в виду одно и тоже, на самом же деле, это два совершенно разных понятия. Вы правильно перечислили причины существования веры, однако… совершенно упустили из внимания то, что вера это не только необходимость. Это высшее духовное состояние человека, в котором отдельные люди могут и не нуждаться. Религия же это совсем другое дело… Для чего она нужна? Для чего была создана?
– Создана? – эхом переспросил Андерсон, – почему вы спрашиваете?
– Потому что хочу услышать ответ.
– Ответ?
– Да, четкий и ясный.
– Религия не была создана, она возникла как необходимость…
– Необходимость чего?
– Необходимость улучшения личности человека.
– Вы хоть слышите, как это звучит? – чуть насмешливо спросил голос, – священник, а не знаете такого простого ответа на заданный вопрос.
– А вы знаете? – язвительно поинтересовался паладин.
– Знаю, – спокойно подтвердил невидимка, – религия была создана для поддержания порядка. Как только порядок будет установлен – религия исчезнет…
– Тогда этого не случится никогда, – чуть содрогнувшись, непонятно по какой причине, проговорил Андерсон.
– Почему же никогда? – удивился голос, – а как же третье Пророчество?
– Это бред, который не заслуживает доверия, – поморщился священник.
– Неужели? Но ведь два первых осуществились… – тихо произнес невидимка.
– Совпадение, не более, – отрезал паладин.
– Ну не знаю, не знаю, – в голосе появились насмешливые нотки превосходства, – грань между совпадением и судьбой призрачна.
Александр не нашел, что на это возразить, и промолчал.
– Хорошо, скажите мне, паладин Римской католической церкви, вас не пугает окружающий мир?
– Мир? – хмыкнул Андерсон и хищно усмехнулся, – скорее, я пугаю его.
Голос непринужденно рассмеялся:
– Хороший ответ!
– Стараюсь, – улыбнулся священник.
– Ну а если серьезно: вас не пугает то, куда катится этот мир? Не страшно вам, что среди нас столько зла?
– И это говорит человек – вы ведь вы человек, не так ли? – так вот, и это говорит человек, похитивший одних из самых значимых людей различных стран, право, вы меня удивляете, – ухмыльнулся Андерсон.
– Приятно осознавать, что в наш век, остались люди, способные изумлять и изумляться, – провозгласил голос, – хотите вина?
– Не откажусь, – паладин, с каким-то странным спокойствием наблюдал, как кровавая жидкость наполняет бокал. Нет, ничего странного в этом факте не было бы, если бы хрусталь наполнялся с чьей-то помощью, а не сам по себе, из воздуха.
– Забавно, – тихо прошептал священник.
– Вы еще не привыкли? – осведомился голос.
– Нет. Пожалуй, нет.
Александр поднял бокал:
– За что мы выпьем?
– Предлагаю тост за этот грешный мир, будь он неладен! – хохотнул фантом.
Паладин медленно пригубил вино.
– Потрясающе, – заверил он.
– Я рад, что вам нравится, – на полном серьезе ответствовал невидимка. – В конце концов, что может быть приятнее, чем вести разговор с умным собеседником, за бокалом отличнейшего испанского вина старых запасов? Можете даже не отвечать. Это риторический вопрос…
Пару минут стояла тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине.
– Но все же я предпочту продолжить, – голос как будто зевнул.
– Разумеется, – священник вернул бокал на столик. – Если вас не затруднит, напомните мне, на чем мы остановились.
– На том, не страшно ли вам находиться среди такого количества зла?
– Хм-м, что я могу сказать? Я делаю все, что в моих силах, чтобы истребить это зло.
– Вы убеждены в ваших словах, я чувствую это, однако очень часто убеждения одного становятся искушением для другого. Для меня, например.
– В чем же ваше искушение? – с любопытством спросил паладин.
– В вашей убежденности, – просто ответил голос, – так и тянет ее развеять.
– Что ж, попробуйте, – милостиво разрешил Андерсон.
– Вы уничтожаете зло. Но зло – понятие относительное, как и все в этом мире. Оно не имеет четких границ и очертаний. Зло многолико и разнообразно. Оно может принимать любую форму, маскируясь, изменяясь, постепенно убеждая окружающих, что достаточно безобидно. И тогда, пользуясь расслабленностью и потерей бдительности, проникает в сердце, очерняет душу…
– К чему вы это говорите? – перебил паладин.
– К тому, что порой зло становится частью нас, так что мы перестаем осознавать, где оно и есть ли оно вообще. Иногда случается и так, что зло кажется нам лучше добра, оно околдовывает нас, подчиняет нас… И тогда мы оказываемся во власти своих собственных иллюзий… А бывает и так, что оно предпочтительнее добра на самом деле… Невероятно звучит, правда? Зло – лучше добра.
– Я не совсем…
– Боюсь, в вашем случае зло стало вашей второй сущностью. В вашей душе уживается священник, учащий добру и злу, и жестокий каратель, палач, несущий зло и сеющий смерть…
– Со злом надо бороться его же методами, без этого нельзя, – довольно-таки резко ответил Андерсон.
– Тогда в чем разница? – резонно спросил голос.
– Как бы ни были размыты границы, зло всегда остается злом, а добро добром.
– Даже если руки по локоть в крови?
– Да, такова плата.
– Плата? Едва ли. Это наша убежденность, причем ложная. Нельзя оправдывать себя тем, что по-другому нельзя.
– Но по-другому действительно нельзя! – вскипел священник.
– Я повторюсь: тогда в чем разница?
– У нас разные цели!
– В данном случае цель не оправдывает средства, вы так не считаете?
– Нет, не считаю! – в горячем споре Александр подался вперед в кресле, – такая цель, как создание лучшего мира, оправдывает любые средства!
– Лучший мир уже был однажды создан, и в итоге рухнул из-за самого человека! Его не раз пытались воссоздать: сначала одни, потом другие! Чего стоил только социализм в России! А Италия? Муссолини? Вы забыли? Я могу напомнить. Человечество раз за разом пыталось сделать мир лучше, построить рай на земле! По-моему, давно пора понять: этого невозможно сделать! У нас была попытка, нам был дан шанс. Один-единственный, и мы его упустили, – в голосе зазвучала горечь и разочарование.
– О каком шансе вы говорите? – тихо спросил Андерсон. Сердце почему-то учащенно забилось, выходя из привычного ритма. Паладин понял, сейчас прозвучит то, что изменит его жизнь…
– О шансе, когда Бог сотворил мир, о шансе, когда Его Сын искупил все наши грехи, умерев за нас, давая нам попытку построить Царство Небесное на этой бренной земле, оставив нам заповеди, учение и веру… Но мы упустили этот шанс и теперь будем расплачиваться за это до конца. До самого Судного Дня. Как говорится: Dies irae, dies illa. Solvet saeclum in favilla.
– День гнева, этот день испепелит мир, – почти неслышно перевел паладин Римской католической церкви. На сердце словно положили гигантскую глыбу. Так человек осознает, что все, во что он верил, к чему стремился – ложь, обман и бесполезные потуги изменить то, что он изменить не в силах.
Всего пара слов, всего лишь пара невзначай сказанных слов, и твои убеждения, становятся твоими заблуждениями.
– Да, чтобы затем подарить нам еще один шанс, тем, кого Господь посчитает достойными построить и жить в Новом Мире. Третье Пророчество. Последнее. Придет день и оно исполнится… Это неизбежно…
Глава 7
Перемены. Они сопровождают нас всю жизнь, погоняя и подгоняя. Почему мы их боимся? Ведь они не всегда плохие? Наверное, потому что перемены – это всегда неизвестность. А, как известно, нет ничего хуже неизвестности. По этой причине мы боимся и умирать. А что делать тому, кто уже мертв? Что есть смерть? Сон? Забвение? Другая жизнь? А если так, значит ли это, что наши бессмертные души обречены на вечное сопровождение перемен?
Она умерла. Но осталась на этой земле. Она перестала быть человеком, но не утратила сущности, присущей творению Бога. Кажется, ей больше нечего бояться и не о чем беспокоиться. Ха! Не тут-то было! Жизнь подобна карточной игре. Вот ты выигрываешь, а в следующую минуту – ты последний из первых. Забавно, не так ли?
Перемены. Да. Некоторые вкрадываются в нашу жизнь незаметно, переступая пушистыми лапками, другие врываются, подобно неукротимой стихии. Но у нас всегда есть выбор: покориться или бороться. Все просто. И сложно. Потому что назад дороги нет.
Хождение по лезвию ножа. Что может быть увлекательней и опасней в одно и то же время? Азарт просыпается даже у тех, кто никогда не считал себя игроком. И это нормально.
Мы думаем, что мы справляемся с ними, а оказывается, они расправляются с нами.
Да-да, они меняют нас, загоняют в какие-то рамки, ставят условия, а потом наблюдают за нашими жалкими попытками сделать все так, как надо нам.
Откуда что берется? Как только она его увидела, сразу поняла: бабник и мерзавец, вдобавок, хвастун. Как только она услышала его шуточки, она закрепилась в своем мнении. Как только она поняла, что ЭТО собралось за ней приударить, она пришла в ужас. Всякий раз, слыша его шуточки, непроизвольно сжимала пальцы на руках в кулаки. Всякий раз, видя его, она упрямо отворачивалась в другую сторону.
И как могло случиться, что он начал ей нравиться?! Где? Где была та черта, которую она пересекла? Черта, по другую сторону которой находится любовь?
Может, все началось с взгляда, брошенного на нее искоса, но который она заметила. И удивилась непонятной, несвойственной ему нежности?
Или жеста? Мягко обвившего ее талию и взъерошившего волосы.
Как-то незаметно случилось, что линия, мерещившаяся впереди, осталась позади. И ты изменился. Будешь ли об этом жалеть? Возможно. Но это случится позже, гораздо позже. Это утешает, не правда ли?
Виктория бросила на Бернадотте жалобный взгляд. Тот ободряюще ей улыбнулся и поднял вверх большой палец. Она чуть покраснела.
Доктор подошел к Интегре:
– Ну и что? Что мы будем с ней делать?
Леди Хеллсинг чуть поморщилась:
– Она вам все скажет.
Док вздохнул и пробормотал:
– Уж она скажет. Кто бы сомневался.
Он бросил плотоядный взгляд на выпавшую в осадок полицейскую и потер руки:
– Ну-с? Что будем вам делать?
Виктория смущенно потопталась на месте, нерешительно приблизилась к Доку и шепнула ему что-то на ухо.
Док кинул на нее удивленный взгляд, поднял брови и неверующе переспросил:
– Эм-м? Вы уверены?
Полицейская храбро кивнула.
– Ну что ж, – развел руками доктор, – мое дело маленькое. Операция сводится к минимуму.
– А вы точно знаете, что надо делать? – подозрительно осведомилась Интегра.
– А что там делать-то? – хмыкнул Док. – Раз два и готово! Ничего даже не почувствует!
Виктория то ли хлюпнула, то ли хрюкнула и попыталась выдать это за кашель.
– Ну что? – задал риторический вопрос доктор, – будем начинать? Просьба всех выйти и ждать за дверью, – тоном как минимум директора больницы распорядился он.
Все послушно побрели к выходу. Когда дверь с легким щелчком закрылась, Док с хрустом начал разминать руки, вынудив полицейскую сделать шаг назад.
– Не бойся, – голосом ласкового маньяка сказал доктор, – все будет нормально…
– Я не боюсь, – тяжело сглотнув, пробормотала Виктория, делая еще один шаг назад.
– Кстати… хм-м-м…- замялся Док, – а почему все-таки не традиционным способом, как все?
– Я… боли боюсь, – жалобно промямлила полицейская.
– Боли? – критично осмотрел ее доктор, – боли так боли! – легко согласился он. И без перехода спросил, – у мужчины-врача когда-нибудь была?
– Пару раз, – кивнула Виктория, опасливо косясь на операционный стол.
– Вот и ладненько, – машинально ответил Док, с любовью перебирая блестящие инструменты. – Вот и чудесненько…
Посмотрев на сильно побледневшую, готовую сбежать полицейскую, он хмуро спросил:
– Что-то не так?
Виктория отрицательно покачала головой и неожиданно для себя поинтересовалась:
– А это не вы в фильме “Джек- Потрошитель” снимались?
– Конкурент, – недовольно бросил Док, – опередил, мерзавец недоученный…
И страдальчески вздохнул.
– Ну что? Начнем, пожалуй?
Полицейская покорно кивнула и подошла к столу…
* * *
Пип нервно вышагивал перед закрытой дверью.
Максвелл саркастически улыбался, перебирая неизвестно откуда взявшиеся четки, ни дать ни взять скромный послушник. Майор с мечтательным взглядом разглядывал голую стену, надеясь, что она исчезнет, и он увидит уже голую Викторию. Интегра, демонстративно – каким-то мужским жестом – положила руки в карманы брюк, Алукард стоял напротив, прислонившись к стене, и только один раз бросил недовольным голосом:
– Хватит действовать мне на нервы, Бернадотте.
Тот моментально остановился, похлопал себя по карманам в поисках сигарет и лихо закинул косу за спину.
Максвелл возвел глаза к потолку и беззвучно зашевелил губами.
– Что он так долго с ней делает? – наконец вопросил наемник, обращаясь не к кому-то конкретному, но ко всем.
– Решил отойти от профессионализма и сделать все традиционно, – чуть усмехнувшись, тихо, как будто про себя, сказала Интегра.
Бернадотте с недоумением на нее посмотрел, но от дальнейших разъяснений решил отказаться.
Из-за поворота коридора показался Андерсон.
– Все в порядке? – было единственным, что спросил у него архиепископ.
– Да, – лаконично сообщил паладин и кивнул на дверь, – что там происходит?
– Ничего, – чуть поморщился Максвелл, – существенного. Сотрудника организации Хеллсинг режут.
– Режут? – глаза Андерсона загорелись.
– Даже не думай, – охладил его пыл Алукард.
– А-а-а, ты здесь, чудовище, – ответствовал священник.
– Как и ты, – парировал Граф.
– Ничего, – злорадно улыбаясь, проговорил паладин, – придет и твой черед познакомиться с радушным хозяином… жаль только, что мне не суждено этого увидеть…
– Чего увидеть? – холодно спросил Носферату.
– Узнаешь, – довольно зловеще пообещал Андерсон.
Алукард безразлично оглядел священника и не без ехидства добавил:
– Видимо, на тебя эта встреча не повлияла, ублюдок, если ты все еще здесь, причем живой…
– Ах ты!.. – начал было паладин, но Максвелл знаком приказал молчать, и Андерсон недовольно утих.
– Не стоит пытаться разговаривать с этими невежественными существами, – высокомерно заметил он, – они не вняли нашим словам тогда, не внимут им и сейчас…
– Было бы чему внимать, – фыркнула Интегра.
Продолжившуюся было перепалку прервал скрип двери: с торжественной сияющей физиономией именинника появился Док:
– Мы закончили! – гордо оповестил он, обводя всех умиротворенным взглядом.
“А как, оказывается, ему надо мало для счастья!” – откровенно позавидовал Майор, собиравшийся зайти в комнату. Но его гениальный, без сомнения, план был нарушен Бернадотте, врезавшимся в дверной косяк от желания пройти первым. Как следствие всего этого: сплющенный Майор, двумя руками держащийся за живот, подобно беременной кенгуру. И издающий приблизительно такие же звуки, под стать раненной самке. И недовольно оправдывающийся наемник, получающий одобрительные взгляды от Алукарда и ухмыляющейся Интегры.
* * *
– Где?! Где она?! – завопил наемник, бешено озираясь.
– Тут я, – Виктория вышла из-за ширмы, чуть покачиваясь, держа на лице слабую улыбку.
– Все? – севшим голосом спросил Пип.
– Все! – лучезарно объявил Док.
Но не успели остальные вежливо осведомиться, что за хирургическое вмешательство было осуществлено, как раздался уже всем знакомый голос:
– Итак, я слышу, вы закончили?
– О да, мы закончили, – улыбнулся доктор, стягивая резиновые перчатки и любовно извлекая из кармана скальпель.
– И? – в голосе слышалось неподдельное любопытство.
– Что “и”? – надменно переспросил Док, подходя к свету и придирчиво начиная осматривать медицинский нож.
– Ну… я не вижу, – несколько раздосадовано пояснил фантом.
– А что вы должны видеть? – не меняя тона, поинтересовался доктор, уже полируя скальпель безупречно чистым носовым платком.
– Следы, – коротко пояснил невидимка.
– Ах, следы, – протянул Док, – они там, – он мотнул головой в сторону ширмы.
Все потянулись туда же.
– Стоять! – властно остановил их доктор, – не все сразу, во-первых, там нет ничего интересного, во-вторых, и, наконец, в-третьих… это неприятное зрелище.
Майор сморщился и предпочел отодвинуться подальше. Интегра хмыкнула: она на это смотреть даже не собиралась. Максвелл скривился с видом: «Да чтобы я?! Да чтобы смотреть?! Да еще и на такое?!»
Андерсон усмехнулся с видом: «И не такое видали», – и шагнул за ширму. Стоит признаться, что вышел он оттуда с весьма красноречивым разочарованием на лице.
– Ммм следы я вижу, – как-то неловко пробурчал голос, – а на ней не видно… Спрошу прямо: что вы с ней сделали? Кровь есть, видимого результата нет.
– Как бы вам сказать поделикатнее, – задумался Док и поправил очки, – в общем, это было очень маленькое внутреннее хирургическое вмешательство.
– Вы… что сделали? – севшим голосом переспросил фантом.
– Совершил маленькое внутреннее хирургическое вмешательство, – повторил доктор, – а что?
– Нет… ничего… но… такой ход не может считаться направленным на улучшение красоты, – промямлил невидимка.
– Чего?! Это еще почему?! – возмутился Майор, кидая восхищенные взгляды на Викторию. – Да ничто так не красит женщину!!!
– С чего вы взяли? – ехидно поинтересовался голос.
– Да потому, что они перестают строить из себя добродетель!! – завопил Майор. – А мы перестаем ощущать себя совратителями несовершеннолетних!!
Лицо Майора покраснело, несколько прядей челки прилипло ко лбу, но он не обратил на это внимания. Его буквально распирало от противоречивых чувств: с одной стороны – хорошо, что так получилось. А с другой стороны: ну почему?! Ну почему он не Док?! Майор готов был удавиться от зависти, что в свое время не подался в медицину.
Правда, утешал он себя тем, что это маленькое хирургическое вмешательство не приравнивается к… Это обнадеживало и внушало надежды. Ложные.
– Так. Ладно. Вы меня переиграли, – заключил голос, – но больше ошибок я не допущу… Впрочем, уже поздно. Вам всем пора отдыхать. День выдался тяжелым. Мы продолжим завтра. Я перенесу вас в ваши комнаты.
– Стоп! – вклинился Майор. – А кто с кем?! В смысле: кто с кем будет в одной комнате, я хочу…
– С кем хотите вы, я знаю, – остудил его пыл фантом, – нетушки, фигушки и все последующие части речи! Вы будете в комнате с доктором. Архиепископ с отцом Александром. Леди Интегра и Виктория как единственные женщины будут спать отдельно от всех. Замок в комнате я поставил надежный, так что не волнуйтесь, дамы. А коридоры просматриваются мною круглосуточно, так что спите спокойно. Алукард и Бернадотте, соответственно, вместе, в мужской компании, так сказать. Все. Я так решил и точка.
– Но… – попытался протестовать Майор, не желая расставаться с надеждой.
– Не замолчите – будете спать с Максвеллом, – буднично сообщил голос, – могу устроить.
– Нет! – испугался Майор, – я согласен на Дока, – обреченно добавил он.
И, заметив недоуменные взгляды, торопливо исправился:
– В смысле, разделить комнату…
– И кровать, – хихикнул Бернадотте.
Больше никто ничего вставить не успел. Привычный белый дым окутал присутствующих и разбросал по комнатам со словами все также невидимого похитителя:
– Не советую ночью куда-нибудь выходить, ради вашего же блага.
На этом все расстались друг с другом до утра.